Электронный адрес для фото и текстовых материалов: kreslavski{знак собаки}gmail.com

 

Умер
Александр Григорьевич
Креславский-Смирнов



В ночь с пятницы на субботу
умер Александр Григорьевич Креславский-Смирнов.

Прощание состоится 20 декабря.
ул. Цюрупы д.3a.
Бюро судебно медицинской экспертизы,
1 патологоанатомическое отделение

Григорий Креславский-Смирнов
Мой телефон: 8-903-003-30-13
icq: 295399867
майл: grs{гав-гав}list.ru

 

Родившийся когда-нибудь умрет.
Сегодня в ночь объявлен новый год.
Старик в агонии, и, если разобраться,
Что женщина, готовая отдаться
Любому, только не тому, кто к ней
Всех остальных добрее и нежней.

Да поздно. Вышел срок. Бессмысленно стенать.
Никто в один поток не входит дважды.
Лишь для того, чтоб кончиться однажды
Тянулась век столетняя война.
Кругами по поверхности воды
Года и беды, жизни и труды.

В прощанья час веселье неуместно,
Но с постной рожей совестно стареть.
В одиннадцать к столу подсядет смерть,
Чтоб с нами чокнуться. Лишь ей известны
Часы и даты будущих концов
Венцов творенья и его творцов.

Последний день рождественских торжеств.
Казенный спирт по рюмкам серебрится.
Поскольку полагается напиться,
Я буду пить за Вас. Ненужный жест,
Но каждый волен вспомнить то, что смог.
Двенадцать. Бьют часы. И пробки в потолок.






Ну конечно, я тебя не жду.
Мне легко, уютно и спокойно.
Утром на конюшню забреду
И кобылу выведу из стойла.

Загляну ей в хитрые глаза.
Оседлаю, подтяну подпруги.
Будет ветер волосы лизать.
Встречные шарахнутся в испуге.

Днем зайду в один из тех домов,
Где меня еще покуда терпят,
Где равно себе находят кров
Львы и зайцы, ангелы и черти.

Заведу неспешный разговор.
Подберусь поближе к теплой печи.
Незаметно спустится во двор
И прилипнет к стеклам зимний вечер.

Пусть метель затеет чехарду –
Здесь не город, здесь не заскучаешь.
Ну конечно, я тебя не жду.
Почему же ты не приезжаешь?
_____________________________

В который раз из под колес зола, да сера.
Не по асимптотам, но по-просту по сферам,
Что обращаются в клубах вселенской пыли.
Кто эти женщины? Ах, мы же их любили.
Мы им служили с самомнением вассалов.
Бессмертны боги. Жаль, непрочны пьедесталы.
Прилично выглядеть бесчинными и коварными
На перекрестке у Садового с Бульварным.
Десятка на баре – непомерная растрата,
И десять лет пути от Бронной до Арбата.
Кто эти скунсы с лошадиными ноздрями?
Нет, мы и прежде их не числили друзьями.
Шваль, чью прозрачность отмечаешь мимоходом –
Законодатели политики и моды.
В умах броженье. Обновы в гардеробе,
Но лишь один набор цветов в калейдоскопе.
Известна стоимость, а все вздувают цену.
Порывы времени взбивают только пену.
Порывы времени меняют только лица,
И отстраниться означает устраниться.
Вы были молоды, умны и своевольны.
Вины в том вовсе нет, что Вы собой довольны.
Прошли года, и мы не помним Ваше имя.
Ах, свято место вечно занято другими.
А кто там плачет над разбитым идеалом?
Он был по молодости просто добрым малым,
Но обольстив две-три девчонки-недотроги,
Решил, что грешен и к нему пристрастны боги.
В итоге сделался юродивым и странным.
Женат на дуре и корпеет над романом.
А эта женщина с лицом белее мела
Всегда боялась потерять, что не имела,
Всегда кичилась, сомневалась и рядилась.
Она бесспорно превосходно сохранилась.
А вы устроили игру в святой кружочек,
И не заметили, как дни прошли, дружочек.
Омнибус тронулся, в лицо зола да сера.
Не по асимптомам, но попросту по сферам.
Еще с десяток лет, и швах настанет веку.
Мы всякий раз в одну и ту же входим реку.
Пошел слушок про европейскую культуру.
Усатый тоже обожал литературу.
Поверить трудно, но объявлено, однако,
Что в членах вновь восстановили Пастернака.
Граф Витте прав, что финансисты не рожают,
Доходы падают, а водка дорожает.
И чтоб Вы лучше понимали, где живете,
На лобном месте приземлился самолетик.
А как мы сами, да обычно, как придется,
Кто подустанет, кто запьет, кто ошибется.
Княжна в сомнении, упрям упрямый витязь.
Ах, не печальтесь, милый друг. Ах, улыбнитесь.
Не по асимптомам, а попросту по сферам.
Омнибус тронулся. В лицо зола да сера.
______________________________________

Опять вничью закончилась война
Зимы и лета, роста и распада.
Пришел циклон. За окнами стена
Апрельского шального снегопада.

На две минуты белой мишуры,
На десять, чтобы скапала со ската.
Так лопаются мыльные шары.
Так рвется кожура аэростата.

Творить кумиров страшно для глупцов.
Ума от восхищенья не убудет.
В веках среди мерзавцев и купцов
Встречались замечательные люди.

Не ждали для решений январей.
Не знали запоздалых сожалений.
Шарахались распахнутых дверей,
И никогда не пачкали колени.

Держали меланхолию за бред.
Бесстрастны к поражениям и бедам,
Средь тысячи дозволенных побед
Стремились к недозволенным победам.

Не делали запасов на года,
Пускаясь в неисхоженные дали,
Обычно погибали, иногда
Пускай на миг, но все же побеждали.

На две минуты белой мишуры.
На десять, чтобы скапала со ската.
И лопаются мыльные шары,
И рвется кожура аэростата.

Все верно, но задумаешься вдруг,
И невозможно больно почему-то.
А может быть вся жизнь – один испуг,
Испуг перед решительной минутой.

Покуда колупаешься в пыли,
Постичь пытаясь вечные законы,
Моллюски объедают корабли,
Мечами обрастают Рубиконы.
_______________________________

Средь торных трасс, ведущих в никуда,
Заглохший путь ничем не обозначен.
Теряется, минуя города.
Петляет, исчезая без следа,
Меж действием, не знающим стыда,
И слабостью, не знающей удачи.
________________________________

Когда похмелье не несет вины,
Но только безразличие, а сны
Безобразны, и запахи весны
Не только что не радуют – не ранят,
Когда внезапно чувствуешь испуг
При мысли, что любовница иль друг
В сжимающийся мир к тебе нагрянет.

Когда, безвкусны, каждые слова
Слюною липнут к небу, голова
Отделена от тела и едва
Способна к мысли и душа не слышит,
На каждом вздохе ниже потолок
И потны простыни, и в каждом уголок,
Где не вместилась боль, проникли мыши.

И ты себя не чувствуешь, скорей
С десяток серых маленьких зверей
В отдельности, и скрипами дверей,
Их визгом до тебя доходят звуки.
То в миг без боли (несравненный миг)
Осознаешь, что навсегда старик.
Пока в руках, но выдержат ли руки.



Прощай.